Любопытная новость разошлась недавно по лентам информагентств. В новости, в частности, сообщается: «За минувший год ни в одну из 700 библиотек, работающих в Москве, не записался ни один человек, сообщил глава городского департамента культуры Сергей Капков.

Руководитель ведомства считает, что библиотеки изжили свой век, поскольку на смену бумажным изданиям пришли электронные книги и чтение в режиме онлайн. По его мнению, сейчас в библиотеках уже нет той необходимости, которая существовала ранее».

Я думаю не ошибусь, если скажу, что в Москве тысячи научных сотрудников, десятки тысяч аспирантов. И Капков хочет уверить, что все необходимое эти господа могут получить онлайн?
Могу предположить, что значительная часть падение спроса на библиотеки вызвана, в первую очередь, падением уровня научного знания. И, видимо, многие «ученые» занимаются примитивным интернет-копипастом.

Кроме того, стремление к чтение – это явление социальное. Об этом пишет И.Г. Тажидинова в статье «Книжный голод хуже хлебного», рассказывая о читательском спросе в годы Великой Отечественной войны.

«Очевидно, что «различные читательские слои, находясь в невиданной в досоветской истории динамике, не просто читали, но творили новую культуру», - пишет И.Г. Тажидинова. - В начале войны произошел закономерный спад читательской активности, возобладал интерес к информации о текущем моменте».

Подобные процессы можно было наблюдать и сейчас: в связи с военными действиями на Донбассе ЖЖ заполнили новости из данного региона.
Нечто подобное происходило в годы войны:

«А. З. Дьяков, заведовавший технической библиотекой на узловой железнодорожной станции Сочи, сообщает в своем дневнике, что в первые недели войны библиотека обезлюдела, железнодорожные работники прекратили читать литературу по своей специальности и «все поголовно увлеклись читкой и обсуждением событий на фронтах».

Особенно интересные наблюдения И.Г. Таджидинова дает относительно состава читательской аудитории в годы войны. Оказывается основными посетителями библиотек в годы войны были не чстуденты. Она пишет:

«Основные изменения в составе читательской аудитории библиотеки в годы войны были связаны с притоком военных. Пик волны пришелся на 1943 год; тогда (по данным за 9 мес.) из посетивших Пушкинскую библиотеку 42 035 читателей 18 898 составляли военнослужащие, превысив даже число учащихся (14 254 чел.), которые традиционно опережали по посещаемости другие группы читателей».

Как вы думаете много ли сейчас читает в средний прапорщик украинской или российской армий?
А зачем солдаты читали тогда?
И.Г. Тажидинова объясняет:

«Случаи, когда фронтовики «примеряли на себя одежды литературных героев», стремясь отождествить свои личные качества с качествами персонажей книг, приобретали массовый характер. Заслуживает особого внимания «корчагинский феномен», проявившийся и получивший осознание уже в годы войны. В статье С. Трегуба и И. Бачелиса «Счастье Корчагина» приводится обширный перечень материалов, подтверждающих, что Павел Корчагин из романа Н. Островского «Как закалялась сталь» стал любимым литературным героем советских бойцов и перешагнул «из книги в жизнь».

Сейчас часто пишут о «кризисе художественной литературы». Дескать, нужны писатели-развлекальщики, а «инженеры человеческих душ» уже не нужны. И вполне возможно, что это правда. Потому что для «инженеров человеческих душ» нужны, как минимум, души. А вот с этим сейчас проблемы.
В заключение И.Г. Тажидинова отмечает:

«Не только библиотечная статистика 1940-х годов, но и суждения о «книжной культуре русских», вошедшие в мемуары немцев, которые воевали на Восточном фронте, подтверждают успехи, достигнутые советской властью при воспитании «нового читателя». Приведем высказывание, принадлежащее доктору Гейнриху: «Разница между немецким и русским народом заключается в том, что мы держим наших классиков в роскошных переплетах в книжных шкафах и их не читаем, в то время как русские печатают своих классиков на газетной бумаге и издают бесформенными изданиями, но зато несут их в народ и читают».

источник